I felt the rise of that old familiar feeling. I hated it. I welcomed it.
И я рассыпаюсь бесцветным песком. Амели.
И я убегаю несвежей тропой. Росомаха.
И ты, издеваясь, мне в спину орешь «Не смогли!»
И я убеждаюсь- ты прав. Не смогли. Дали маху.
И дождь тушит спички и мочит насквозь сигареты,
Уверенный в том, что его ей теперь не найти.
А я, бесполезная, тыкаюсь в стекла – ну где ты?
А ты на листах невозможное чертишь «Прости».
И где-то еще перекрестком неоновых линий
Сойдутся чужие пути в некой точке земли.
В руках- акварель. Окна лижет заносчивый ливень.
Рисую тебя и шепчу: «Ты был прав. Не смогли.»
И я убегаю несвежей тропой. Росомаха.
И ты, издеваясь, мне в спину орешь «Не смогли!»
И я убеждаюсь- ты прав. Не смогли. Дали маху.
И дождь тушит спички и мочит насквозь сигареты,
Уверенный в том, что его ей теперь не найти.
А я, бесполезная, тыкаюсь в стекла – ну где ты?
А ты на листах невозможное чертишь «Прости».
И где-то еще перекрестком неоновых линий
Сойдутся чужие пути в некой точке земли.
В руках- акварель. Окна лижет заносчивый ливень.
Рисую тебя и шепчу: «Ты был прав. Не смогли.»